Здравствуйте, Сергей!
Простите меня за задержку с ответом. Я уже давно должен вам еще один ответ - на вопрос о правомерности канонизации Царя.
Однако, как отдавать долги, не знаю. Дело в том, что о вере и Церкви не имеет смысла спорить. На одно и то же событие люди смотрят разными глазами. Вы сами свидетельствуете об этом, когда пишете, что хотели бы, чтобы я услышал ваши слова. Однако, на мой взгляд, я ваши слова слышу, и отвечаю на них, - но вы меня не слышите!
Причина такого недоразумения заключается в том, что мы рассуждаем о предметах, которые можно увидеть только глазами веры. Так и на одного и того же Христа смотрели разные люди, и одни говорили, что Человек Тот грешник (Иоан.9:24), и что в Нем бес (Иоан.8:52), другие же видели в Нем Христа, Сына Божия (Матф.16:16). Это не результат спора, а плод нравственного выбора и веры человека. Спорить здесь не имеет смысла. Истиной является сам Христос (Иоан.14:6). Но иной человек смотрит на Него, - и задаёт вопрос: что есть истина? (Иоан.18:38). Однако для нас, православных христиан, существует вполне определенный путь к познанию истины: столпом и утверждением её является Церковь (1Тим.3:15). По-видимому, именно поэтому все силы ада обрушиваются в этом мире именно на неё.
О Церкви уже приходилось говорить не раз. Однако для людей, которые глядят на неё со стороны, все рассуждения о том, что такое Церковь, как правило, остаются пустым звуком. На самом деле в этом нет ничего странного: внешний человек никак не может знать, что такое Церковь. Кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? - говорит Христос. - Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия (1Кор.2:11). То же самое можно сказать и о Церкви: кто может знать, что такое Церковь, кроме того, кто живет той жизнью, которую он обретает в ней? «Внутренняя жизнь Церкви таинственна, - говорит в своей книге «Православное догматическое Богословие» протопресвитер Михаил Помазанский. – Она далеко не совпадает с историей Церкви, показывающей нам только внешние факты её бытия… Поэтому и апостолы называют себя домостроителями таин Божиих (1Кор. 4,1)».
Мир лежит во зле, и если человек не может посмотреть на него глазами веры, то ничего кроме зла он не увидит. Аз же рех во изступлении моем: всяк человек ложь, - говорит святой пророк Давид (Пс.115:2). Вси уклонишася, вкупе непотребни быша: несть творяй благое, несть до единаго, - говорит он в другом месте (Пс.52:4). В полной мере относится это и к событиям истории Церкви, которые с самого начала имели трагический характер. Уже среди ближайших учеников Христа оказался предатель - Иуда, а после того, как Учителя схватили в Гефсиманском саду, ученики Его просто разбежались (Мар.14:50). Апостол Петр при этом три раза отрекся от Христа. (Святейший патриарх Сергий, например, от Христа не отрекался, и делал лишь заявления о внешних политических проблемах). Однако Петр стал первоверховным апостолом, вместе с другим человеком, который сам себя называл извергом (1Кор.15:8), терзал церковь, входя в домы и влача мужчин и женщин, отдавал в темницу (Деян.8:3), и стерег одежды тех, кто побивал камнями первомученика Стефана (Деян.22:20). И что этот изверг пишет в своих посланиях о языческих властях, гнавших Церковь и насаждавших идолопоклонство? - Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим.13:1). Это гораздо сильнее декларации митрополита Сергия, которой, к тому же, сегодня мало кто интересуется. А послания апостола Павла читают все христиане уже почти две тысячи лет. На ближайшее же будущее Апостол дал такой неутешительный прогноз: По отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада (Деян.20:29). А, например, в четвертом веке Святитель Иоанн Златоуст писал: «У нас оттого, что нет никого совершенно здорового в вере, но все больны, - одни более, другие менее, - никто не в состоянии пособить лежащим. Так, если бы кто со стороны пришел к нам и хорошо узнал и заповеди Христовы, и расстройство нашей жизни, то не знаю, каких бы еще мог он представить себе других врагов Христа хуже нас…».
Так было в древние времена. О временах же более поздних один из новомучеников и исповедников ХХ века, митрополит Московский Макарий (Невский, умер в 1926г.), в одной из своих проповедей говорит: «Христианство, доселе успешно двигавшееся вперед к назначенной ему цели (получается, что описанное выше Святитель называет движением вперед, к назначенной цели), после тысячи лет начало как бы возвращаться назад, к язычеству». Куда уж, кажется, ниже падать, и что означает это возвращение к язычеству? Означает оно, очевидно, именно то, что произошло и с вами: «христиане» перестают видеть разницу между политическими страстями и верой в Христа, - т. е., попросту говоря, вера исчезает совсем.
Святые люди всегда видели проблемы Церкви, но при этом они видели главное - то, что, собственно, и составляет её настоящую жизнь, и смысл её служения на земле. Во все времена, и в первом тысячелетии, и во втором, и сегодня, путь к Богу для тех, кто действительно ищет спасения, в Православной Церкви открыт. Всегда человек, обращающийся к вере в Христа, мог раскаяться в своих грехах, и принять таинство Святого Крещения. Он мог причащаться Святых Таин, и жить в заповедях Божиих (да и кто этому вообще может помешать?). Также было, и во времена гонений на Церковь в XX веке. Более того, если с политической точки зрения казалось, что это время отступления от веры, то для верующих людей это были времена великой славы, которую Господь дал Своей Церкви. Когда у старца Псково-Печерского монастыря о. Иоанна (Крестьянкина) спросили о том времени, которое он провел в лагере, о. Иоанн отвечал, что не помнит ничего плохого, а только Небо отверсто, и ангелов, поющих славу Божию. Русская Церковь украсилась тысячами и тысячами мучеников и исповедников Христа.
Невоцерковленный человек видит только внешнюю организацию, и именно её принимает за Церковь. Ему трудно, а точнее говоря, невозможно понять, каким образом внутренняя таинственная жизнь Церкви, которая, собственно, и является её жизнью, соотносится с внешней церковной организацией и взаимоотношениями последней с внешним миром.
С одной стороны, внешнюю церковную организацию, и собственно Церковь, тело Христово (1Кор.12:27), нельзя разделить. Единственной формой существования во внешнем мире является то, что называют организацией, - поэтому имеет свою организацию и Церковь. Но их нельзя и смешивать - ибо внешняя организация совсем не идентична Церкви. Вы критикуете внешнюю структуру, и во многом справедливо, но из ошибок и грехов её представителей нет никаких оснований делать вывод о том, что Церковь отступила от веры. Для воцерковленного человека это совершенно бессмысленное заключение, ибо мы живем той благодатной жизнью, которую имеем в Церкви.
О политических же страстях вокруг декларации митрополита Сергия я могу просто ничего не знать. Так на самом деле и есть, и знаю я о подобных вещах, очевидно, гораздо меньше вас. Но вот парадокс: при этом я, не смотря на все свои грехи, всё-таки знаю благодатную жизнь Церкви. Вы же всё знаете о проблемах внешней Церковной организации, а о жизни самой Церкви не знаете ничего, - даже утверждаете, что раз вы не можете бороться со страстями, значит, её просто не существует.
Надо сказать, что непонимание внутренней жизни Церкви приводит к тому, что и внешняя её история трактуется очень однобоко. Например, полного подчинения Церкви коммунистическому режиму никогда не было, и это даже в принципе невозможно. Политическая власть может влиять только на внешнюю организацию Церкви. Внутренняя же её жизнь, как мы уже говорили выше, таинственна, и власти повлиять на неё не могут. Поэтому, пытаясь уничтожить эту жизнь, которая, собственно, и является жизнью Церкви, они поддерживали обновленцев, и боролись с теми, кто признал митрополита Сергия. Очевидно, именно для того, чтобы сохранить Церковь, православные верующие и объединились вокруг митрополита Сергия. В тех обстоятельствах важны были не рассуждения о том, кто имеет больше прав на эту должность, а сохранение Церкви как таковой.
Преемственность же в Церкви касается лишь благодати священства. Она идет от самого Христа и апостолов, и состоит в канонической непрерывности рукоположения епископов. Её имеют все епископы, вне зависимости от занимаемой ими должности. Поэтому патриархом может стать любой из них. Ни способ избрания, ни политические заявления, никак на преемственность священства повлиять не могут. Тот факт, что митрополит Сергий, как и вообще вся иерархия Русской Православной Церкви, имеет не подлежащую никакому сомнению преемственность, не пытаются отрицать даже самые лютые враги и Церкви, и митрополита. Политические же декларации и борьба за власть к этой преемственности никакого отношения не имеют. Подобные проблемы интересуют больше внешних людей. Верующие же люди живут совсем иными ценностями.
Какие бы политические заявления ни приходилось делать в условиях советской власти, внутренняя благодатная жизнь Церкви шла вне зависимости от них. Демагогия в те времена обязательно должна была присутствовать в каждом деле. Однако за всеми лозунгами и декларациями тех времен в реальной жизни стояли живые люди, каждый со своими надеждами, грехами, и со своей судьбой. И именно им - т. е. своему народу - служила и служит Церковь, хотя и вынуждена была отдавать тоталитарной власти неизбежные оброки идеологической и политической фразеологии.
Можно осуждать такие методы сохранения внешней структуры Церкви (все-таки Церковь стоит не внешними ухищрениями, а благодатью Божией). Однако, выводы об отпадении от веры не только самого Патриарха Сергия, но и всей Русской Церкви, на основании политических заявлений делать никак нельзя. Мы и вообще не можем судить о вере других людей, ибо о том, чем живет сердце человека, никто не может знать, кроме его самого и Бога. Поэтому рассуждаем мы в данном случае о том, чего знать никак не можем.
* * *
Политизированное понимание жизни Церкви особенно уродливо проявило себя в отношении к канонизации Николая II. Трудно вспомнить в русской истории человека, на которого бы было вылито больше клеветы и грязи, чем на последнего российского Императора. Он и кровавый (особенно, надо полагать, по сравнению со сталинскими репрессиями), и развалил Россию (как будто бы не сами большевики ставили своей целью «разрушить весь мир насилья до основания»), и много пил (тоже, очевидно, по сравнению с тем, сколько мы стали пить к сегодняшнему дню), еще и курил, и проч. Если бы речь шла о выборах, то этот черный пиар поставил бы на его карьере политика крест. В политической жизни так и случилось. Но речь при канонизации идет совсем не о политике. Более того, клевета и гонения от людей обязательно сопутствуют жизни верующего человека. Они прямо обещаны Христом: Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир (Иоан.15:19). Больше всех клеветы, гонений, унижений, и самих смертных мук, претерпел Он сам. Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел, - сказал Он своим ученикам (Иоан.15:18). Сам не подозревая того, неверующий мир, изливая свою злобу на верующего человека, свидетельствует этим о его святости.
Большинство Новомучеников канонизировано Церковью не за свою жизнь. Как правило, все они жили самой обычной жизнью, которая ничем не отличалась от той, которой жили все вокруг них. Христианская жизнь - это, собственно, и есть обычная человеческая жизнь. Внутреннее же её содержание бывает во многом скрыто от окружающих. Так же и относительно Царя все видят лишь великолепие дворцов, приёмов, смотров, и других символов Российской государственности, совершенно не понимая тяжести шапки Мономаха, и не подозревая, чем живет Царская семья. Выше мы уже говорили, что с внешней стороны судить о вере или неверии человека по существу невозможно. Но когда приходит время испытаний, внутренняя жизнь человеческой души свидетельствует о себе во внешнем мире. Тогда мы видим свидетельство веры или неверия человека, его мужества или трусости, любви к истине или лжи.
Имея же свидетельство веры в мученическом или исповедническом подвиге, мы можем внимательнее присмотреться и к самой жизни человека, чтобы постараться увидеть в ней то, что вело его к Христу. Увидеть это можно, правда, только глазами веры. Без веры же мы так и останемся лишь с черным пиаром политических страстей.
Особенно интересно для нас посмотреть глазами верующего человека на жизнь царской семьи. С одной стороны, именно к ней как бы сходились все страсти переломного для русской жизни времени, а с другой - она всегда находилась на виду, и, возможно, ни об одной другой семье мы не знаем столько, сколько о семье последнего русского Императора. Увидеть мы здесь можем вещи для нас совершенно неожиданные, и даже непостижимые. Но при этом именно они являются самыми главными, фундаментальными ценностями христианства. Я бы даже дерзнул сказать, что это именно те основания христианской жизни, которые совершенно отсутствуют у нас сегодня, и которых нам больше всего не хватает. Однако мы оказываемся настолько далеки от них, что не можем даже удивиться ? мы их просто не видим, и даже не подозреваем о возможности их существования.
Например, глаза наши закрыты на то, чтобы видеть удивительную любовь, тепло и единство, которые были в Царском семействе. В нашем представлении такие вещи являются чем-то типа «выдумкой попов», не имеющей никакого отношения к реальной жизни. В реальной жизни мы видим совсем другие браки, которые от простого временного сожительства ничем по существу не отличаются. Но проблемы любви в браке никого особенно и не интересуют. Другое дело - глобальные потрясения: давка на Ходынском поле, кровавое воскресенье, и проч.
Однако на самом деле все самое главное для человека происходит в семье. Если бы, например, предположить такой фантастический случай, что у нас на Руси восстановилась бы нормальная семейная жизнь, то именно это бы и означало совершившееся возрождение России. Всё остальное восстановилось бы самым естественным образом само собой. И наоборот: пока для нас отсутствует святость семейных уз, и вместо семьи у нас лишь временные сексуальные партнеры, мы, не стесняясь, прелюбодействуем, бросаем, мужей, жен, родителей, детей (или убиваем их еще в утробе матери, чтобы не мешали нашей жизни), - ничего благого мы не достигнем, какие бы великие преобразования в общественно-экономической области ни затевали.
Во всех сохранившихся письмах, дневниках, и воспоминаниях о Царской семье вы не встретите ни одного непочтительного слова по отношению друг к другу, а особенно по отношению к мужу и отцу. Нет даже намека на то, чтобы дети, например, грубили, или роптали на что-то. Скажем, роптали на то, что их (взрослых дочерей!) не отправили к родственникам куда-нибудь в Англию, и они вынуждены ехать в Сибирь под конвоем революционных солдат.
Много ли вы знаете семей, и знаете ли их вообще, где дети не грубили бы родителям? Почитает ли кто у нас родителей, и старших вообще? Боюсь, что мы просто не в состоянии увидеть ту любовь, тепло и единство, которыми жила семья Царя, - потому что в своей жизни никогда этого не видели, и не знаем, что это такое. Однако, именно тот, кто ничего не видит, обычно не подозревает, что может существовать нечто сверх его собственной слепоты.
Другой плод христианской веры, не замечаемый нами в Царственных мучениках - отсутствие в них даже малейшего озлобления или ропота. Что творилось кругом! Мир рушился. Зло было направлено и лично против них - их гнали, травили и убивали. Но в жизни Царской семьи, в письмах, дневниках, воспоминаниях, мы не видим и следа озлобленности, ропота, или призывов ко мщению. Есть только скорбь о тех, кто не ведает, что творит, - и любовь к ним.
Этой озлобленностью, завистью и ропотом жили гонители Новомучеников. На этих страстях построена революция, и до сих пор мы завидуем, озлобляемся и ропщем, - т. е. остаемся последователями тех, кто гнал Новомучеников, и смотрим на мир глазами их палачей! Не удивительно, что святость их остается для нас совершенно непонятной и чуждой.
Еще одна невидимая для нас вещь - это отсутствие у Николая II, и во всем царском семействе даже малейшего осуждения человека, или пренебрежительного отношения к кому-либо. Искренне, и с полным почтением к человеку, члены Царской семьи относятся даже, например, к своим конвоирам.
Но, может быть, главное, что мы видим в их жизни – это отношение к Церкви. Ведь церковные структуры совсем никак не попыталась защитить Престол, или самого Царя. Священный Синод приветствовал его отречение, - вместе со всеми остальными правящими кругами, о которых Николай II написал в этот день в своем дневнике: кругом измена, трусость и обман. Но тот факт, что высшая структура церковного управления приветствовала начало разрушительных богоборческих перемен в стране, ни малейшим образом не затронул отношение Николая II, и всей его семьи к Церкви. Мы этого примера тоже совсем не видим, и продолжаем судить о Церкви, наоборот, лишь с точки зрения политической борьбы. Примером этому является и ваш вопрос.
Так же и все Новомученики, которых на сегодняшний день канонизировано около полутора тысяч человек (хотя это, конечно, лишь малая известная нам часть из общего числа пострадавших за веру), хотя и видели беззакония и пререкания во граде (Пс.54:9), мысли осудить Церковь, как «отступившую структуру», никогда не высказывали, да и как могли они отвергнуть Церковь, когда сами питались духовно только через неё? Каких бы политических деклараций ни делал патриарх Сергий, Церковь останется всегда, и врата ада не одолеют ее (Матф.16:18).
Надо заметить, что сама мысль о том, чтобы вот так взять - и объявить всю Русскую Православную Церковь беззаконным сборищем, должна бы несколько нас настораживать: не слишком ли много, все-таки, я на себя беру? А вдруг я чего-то немного недопонимаю? Нас, однако, такие грандиозные обобщения совсем не смущают. Но это плод не христианской веры, а большевистской пропаганды.
Смирение же Новомучеников, которые не боролись за власть любой ценой, ничего не разрушали, и не пытаются, по словам Свт. Игнатия (Брянчанинова), то, что попущено Богом, остановить немощной человеческой рукой – тоже остается для нас совершенно непонятным.
Также непонятной остаётся для нас мысль о том, что Церковь принимает всякую реально существующую власть этого мира. Согласно большевистской традиции мы любую власть, наоборот, осуждаем, и готовы с ней бороться. Однако Церковь учит совсем другому. Всякая душа да будет покорна высшим властям, - пишет апостол Павел к Тимофею, - ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены (Рим.13:1). Пишет он это о языческих властях, которые гнали и пытались уничтожить Церковь. Как же святой апостол говорит о языческих властях, что они от Бога? Второй патриарх Сергий, да и только. Но здесь тоже все упирается в проблему зрения: если человек видит критерий веры лишь в политической борьбе, то и апостол Павел ему не авторитет.
В своем вопросе вы правильно говорите о том, что если человек не получит реальной благодати для борьбы со своими грехами, то бороться с ними он не сможет. Однако надо иметь в виду, что причиной отсутствия благодатной помощи совсем не обязательно является именно Церковь. Дело может быть и в нас. Это тоже проблема нашего внутреннего зрения. Мы можем видеть причины своих грехов в чем угодно, даже в самой Церкви, - а можем искать их в себе. Остаемся мы чуждыми спасительному дару благодати Божией именно потому, что ищем не покаяния и исправления жизни, а всего лишь оправдания своим грехам. А уж если мы находим оправдания для своих грехов в области политики, то обратиться к покаянию нам бывает совсем сложно. Но пока человек жив, у него всегда остаётся надежда.
Да поможет вам Господь все-таки найти благодать от Бога, и спастись.
|
