Все наши ощущения принадлежат к области чувственного восприятия этого мира. Общение же души человека с Богом лежит в области духовной. Однако человек склонен заблуждаться, и свои душевные, а иногда даже грубые плотские ощущения принимать за духовные. Но при этом общение происходит уже не с Богом, а всего лишь с тем древнем змеем, который еще в раю открыл глаза на чувственное восприятие мира нашим прародителям.
Если человек попал в руки этого змея, то освободиться из них ему бывает очень трудно. Дьявол легко внушает ему, что он ощущает истинную благодать, как написали и вы в своём вопросе. Православная же Церковь всегда очень внимательно относилась к проблеме правильного понимания духовной жизни. Ибо на самом деле только действительно духовный человек может отличить Благодатную жизнь человеческого сердца, примиренного с Богом, от экзальтированных и восторженных состояний, в которые приводит её общение с падшими духами.
Если хотите, я приведу два примера из духовного наследия Церкви. Вот, повествование из статьи Святителя Игнатия (Брянчанинова) «Об Иисусовой молитве» (в некотором сокращении):
«Со мною был следующий, достойный замечания случай. Посетил меня однажды Афонский иеросхимонах, …. я заметил в нем что-то особенное… Я начал просить его: ”сделай милость, научи меня молитве. Ты живешь в первом монашеском месте на земле, среди тысяч монахов: в таком месте и в таком многочисленном собрании монахов непременно должны находиться великие молитвенники, знающие молитвенное тайнодействие и преподающие его ближним, по примеру Григориев Синаита и Паламы, по примеру многих других Афонских светильников”. Иеросхимонах немедленно согласился быть моим наставником, — и, о, ужас! С величайшим разгорячением начал передавать мне способ восторженной, мечтательной молитвы. Вижу: он — в страшном разгорячении! У него разгорячены и кровь и воображение! Он — в самодовольстве, в восторге от себя, в самообольщении, в прелести! Дав ему высказаться, я начал понемногу, в чине наставляемого, предлагать ему учение святых Отцов о молитве, указывая его в Добротолюбии, и прося объяснить это учение. Афонец пришел в совершенное недоумение. Вижу: он вполне незнаком с учением Отцов о молитве! При продолжении беседы говорю ему: “смотри старец! Будешь жить в Петербурге, — никак не квартируй в верхнем этаже; квартируй непременно в нижнем”. От чего так? Возразил Афонец. “От того, отвечал я, что если вздумается ангелам, внезапно восхитив тебя, перенести из Петербурга в Афон, то убьешься до смерти: если же понесут из нижнего, то только ушибешься”. “Представь себе” — отвечал Афонец — “сколько уже раз, когда я стоял на молитве, приходила мне живая мысль, что ангелы восхитят меня, и поставят на Афоне!” ... Через несколько дней приходит он ко мне, и говорит: “Что сделал ты со мной? ... все мои видения пропали, и уже не могу возвратиться к ним”. Далее в беседе с Афонцем я не видел той самонадеянности и той дерзости, которые были очень заметны в нем при первом свидании и которые обыкновенно замечаются в людях, находящихся в самообольщении, мнящих о себе, что они святы, или находятся в духовном преуспеянии...»
И второй пример:
«Ученик. Не случилось ли тебе видеть кого-либо пришедшего в бесовскую прелесть от развития мечтательности при упражнении молитвой?
Старец. Случалось. Некоторый чиновник, живший в Петербурге, занимался усиленным молитвенным подвигом, и пришел от него в необычайное состояние. (Говоря вашими словами - почувствовал реальное действие Божественной благодати, сошествие Святого Духа). При беседе его с монахом присутствовал и я. Чиновник начал рассказывать о своих видениях, - что он постоянно видит при молитве свет от икон, слышит благоухание, чувствует во рту необыкновенную сладость, и так далее. Монах, выслушав этот рассказ, спросил чиновника: “Не приходила ли вам мысль убить себя?” — “Как же!” — отвечал чиновник: “я уже был кинувшись в Фонтанку, да меня вытащили”. Оказалось, что чиновник … разгорячил воображение и кровь, причем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению. К состоянию самообольщения, избранному произвольно, дьявол присоединил свое, сродное этому состоянию действие, — и человеческое самообольщение перешло в явную бесовскую прелесть. Чиновник видел свет телесными очами: благоухание и сладость, которые он ощущал, были также чувственные. В противоположность этому, видения Святых и их сверхъестественные состояния вполне духовны… Монах начал уговаривать чиновника, чтоб он оставил употребляемый им способ молитвы, объясняя и неправильность способа, и неправильность состояния, доставляемого способом. С ожесточением воспротивился чиновник совету. “Как отказаться мне от явной благодати!” — возражал он». (Надо заметить, что и эти слова как будто прямо процитированы в вашем вопросе).
«Вслушиваясь в рассказ чиновника о себе, - пишет далее святитель Игнатий, - я почувствовал к нему неизъяснимую жалость ... Точно: находящиеся в бесовской прелести возбуждают к себе сожаление, как не принадлежащие себе и находящиеся, по уму и сердцу, в плену у лукавого, отверженного духа. Представляют они собой и смешное зрелище: посмеянию предаются они овладевшим им лукавым духом, который привел их в состояние уничижения, обольстив тщеславием и высокоумием. Ни плена своего, ни странности поведения, прельщенные не понимают, сколько бы ни были очевидными этот плен, эта странность поведения. Прельщенный, признающий себя сосудом Божественной благодати, презирает спасительные предостережения ближних».
Мы не можем ощутить благодать чувственно. Она выше всяких чувств. Поэтому наши чувственные ощущения благодатью быть не могут. Ошибкой было бы принять за благодать, например, то, что ощущают члены племени Тумба-Юмба, когда пляшут под барабаны и бубны вокруг костра, или ревущий стадион поклонников тяжелого рока. Конечно, каждый человек свободен искать то, что он хочет. Но плохо, если он перестаёт трезво рассуждать, и не понимает сам, что именно он ищет, и что находит.
Чтобы найти «благодать», о которой пишете вы, не требуется больших усилий. Достаточно, например, купить билет на рок концерт, или прийти на собрание харизматической секты. Истинную же благодать Божию стяжать очень непросто. Путь этот узкий и врата тесные, и немногие находят их (Матф.7:14). Однако двери храма открыты для всех, и кто действительно ищет спасения, обязательно находит его (Матф.7:8).
|
