Вы сами пишете, что вопрос о динозаврах волнует вас не сильно. Меня он, честно говоря, волнует, очевидно, еще меньше, - потому что прямого отношения к Евангелию и нашему спасению он не имеет.
В истории человечества наука и вера нередко входили в противоречия и конфликты друг с другом. Но возникали проблемы только потому, что эти две области человеческого познания смешивались невежественными или недобросовестными людьми. Наука начинала рассуждать в области веры, или вера пытаться вмешиваться в научный процесс. В своё время христианство, преодолевая языческие предрассудки, разделило понятия о духовном и материальном мире. Оно демифологизировало в сознании людей материальный мир, - и этим открыло возможность его объективного научного изучения. Сейчас, когда мир постепенно перестаёт понимать христианство, он снова обращается к мифическому представлению о вещах. Наука, пытаясь рассуждать о том, что лежит вне области эмпирического опыта, изобретает теории и концепции, которые становятся как бы своего рода религией: в них верят. Самым банальным примером такой веры является, например, теория происхождения человека от обезьяны, которая вообще не имеет сколь либо серьёзных научных оснований. Конечно, подобная мифология начинает противоречить христианству. Однажды, например, у Иоанна Златоуста спросили, почему Господь создал обезьяну, которая является как бы карикатурой на образ и подобие Божие в человеке. Святитель ответил, что для того Бог её и создал, чтобы человек мог увидеть: во что он может превратиться, если потеряет веру в Бога. Для верующего человека совершенно очевидно, что его духовная природа, созданная по образу и подобию Божию, никак не может иметь ничего общего с обезьяной. Поэтому внешнее сходство может только его оскорблять. Но, отпадая от веры, человек начал думать наоборот, и понимать обезьяну за свою родню, только, может быть, не имеющую денег для образования в Кембридже.
Научные представления о мире, которые выходят за рамки реального опыта, всегда являются относительными, и меняются со временем. Это относится и к теориям о том, что происходило сто миллионов лет назад. Вы написали в своём вопросе, что факты – вещь упрямая. Однако когда мы говорим о сотнях миллионов лет, мы говорим совсем не о фактах, а всего лишь о непроверяемых гипотезах. Ибо факт – это то, что можно проверить опытом. Цифры же порядка ста миллионов лет опытом человека подтверждены быть никак не могут. С реальной человеческой жизнью они принципиально несопоставимы. Человек может себе представить, например, что такое один год, или десять лет. Несколько напрягшись можно постараться понять, что такое сто лет. Может быть, какое-то представление мы можем иметь о тысяче лет. Десять тысяч в славянском языке, это «тьма» – слово, которое одновременно означает «очень много», а также мрак и темноту. Т. е. в человеческом восприятии всё, что говориться о миллионах лет, это «тьма тем» - т. е. то, что просто не имеет смысла. Когда я учился в школе, не смотря на официальный атеизм, различие реальной истории и виртуальной отражалось даже в исторической науке. В школе мы «проходили», что история делится на исторический и доисторический периоды. Исторический период, это несколько тысяч лет, которые можно изучать по письменным и другим культурным свидетельствам. Доисторический же период так и назван доисторическим, потому что существовал до изучаемой истории человечества. Предположения относительно его основаны лишь на косвенных данных, которые с развитием науки толкуются и перетолковываются по-разному.
Хронология Библии, надо сказать, совпадает с историческим периодом. Доисторический же период вполне можно оставить гипотезам ученых, потому что прямого отношения к Библии он не имеет. Раньше, действительно, было принято считать время от сотворения мира. Однако на самом деле его можно считать по-разному, и момент сотворения мира по Библии вычислить невозможно. Никакие подсчеты и теории не могут учесть того факта, что мир был сотворен другим, и лишь в результате грехопадения человека изменился. Поэтому теперь мы можем изучать только уже падший мир. Какое время было в Раю, мы не знаем. Если это кому-то интересно, то можно и с точки зрения библейского повествования выстраивать разные гипотезы о доисторическом периоде. Например, высказывается мысль, что после падения Адама в падшем мире могло идти время, и происходить процессы, о которых предполагает наука, описывая доисторический период, но сам Адам всё еще оставался в Раю. Ибо выгнан из него он был не сразу. Как соотносилось время в Раю и время, которое шло на земле – неизвестно. После же того, как он был выгнан, и Рай стал для нас недостижим, начался исторический период. Подобные рассуждения могут увязывать научные гипотезы и библейское повествование, и даже несколько приближать человека к пониманию веры в Бога – Творца мира. Ибо они поднимают ум над ограниченностью чисто материального понимания вещей. Может быть, они могут даже помогать человеку лучше понять своё реальное состояние, и этим содействовать покаянию и пониманию Нового Завета. В каком-то смысле они могут даже примирить человека с теориями о сотнях миллионов лет. Однако человек остаётся таким же человеком, и понять, что такое миллионы лет не может всё равно. Надо сказать, что само по себе это непонимание ставит миллионы лет под сомнение, - потому что именно восприятие человека и является нашим пониманием мира. Человек является венцом творения, образом Божиим, и мерой всего. Без него о проблемах истории просто и некому было бы рассуждать, и истории самой бы не было.
В современном мире, однако, представление о человеке чрезвычайно принижено и упрощено. Он чаще всего понимается лишь как один из видов животного мира, только немного более высокоорганизованный, чем его другие представители. О материальном же мире принято рассуждать так, как будто человека в нём вообще нет. Поэтому рассуждения о миллионах лет не вызывают никакого сомнения. Дело в том, что в результате своего падения человек получил возможность рассуждать отдельно от реальности. Именно на этот путь и соблазнил нас дьявол, которого Евангелие так и называет отцом лжи (Иоан.8:44). В своё время вера в единого Бога, Творца мира, давала некоторые ориентиры для произвольных рассуждений. Но, не смотря ни на что, во все времена человечество бесконечно спорит о своих умозрительных идеях, бесконечно придумывает всё новые теории, и даже пытается с помощью их опровергать Библию. Уже само по себе бесконечное множество концепций и их изменчивость могли бы насторожить внимательного человека. Ведь странно: столько тысяч лет рассуждают, и ни до чего не договорились. Современная фундаментальная наука, однако, очень некритично относится к своей деятельности, и, как правило, не отделяет умозрение от реальности. Это относится не только к изучению истории доисторического периода, но и, к другим наукам, - едва ли не всем. Ведь теории, скажем, в физике микромира также условны, как и теории о сотнях миллионов лет в истории, или о таких же миллионах световых лет в астрономии. Например, ядерная физика исследует элементарные частицы, - но не замечает, что их в принципе невозможно иметь в опыте, потому что сам наблюдатель, или прибор для наблюдения, согласно этой же теории, состоят из тех же элементарных частиц. Увидев микромир, прибор должен увидеть и свои собственные элементарные частицы, из которых он состоит. Но тогда что явилось бы прибором, который это видит? Правда, прожив всю жизнь в Дубне, и постоянно общаясь с представителями научного мира, я ни разу не слышал о существовании проблемы реальности микромира. Обычно частицы просто описываются в научных трудах, и физики свято верят в их существование. В этом, очевидно, заключается причина кризиса ядерной физики. О нём, конечно, громко не говорят, но в частных беседах очень авторитетные ученые иногда высказываются, например, в таком плане: «к сожалению, наука, которой я посвятил жизнь, за последние тридцать или сорок лет ничего не дала…». Конечно, научные работы всегда писались, и пишутся до сих пор, открываются новые частицы, и проч., но после обнаружения эффекта ядерного взрыва, дальнейшие исследования элементарных частиц не принесли в практическом смысле почти ничего. Перспективные же области науки, которые сегодня воплощаются в реальной жизни, основаны уже на других концепциях. Например, нанотехнологии основаны на том, что очень малые частички вещества, или, например, очень тонкие плёнки, приобретают свойства, - которые и используются в новых технологиях. Но речь при этом идёт именно о веществе, которое мы знаем по макромиру ( т. е. нашему реальному миру), в отличие от идеи ядерной физики, которая вводит понятие элементарные частиц, из которых это вещество состоит, и изучает именно эти частицы. В подобном развитии науки ничего странного нет, ибо всякая умозрительной теория, концепция, или стереотип мышления, могут в каких-то условиях принести практические плоды, - но со временем исчерпать себя, и потерять реальный смысл. Я даже думаю, что бесплодность ядерной физики давно бы заметили, но уж слишком сильно воздействовало на человечество обнаружение эффекта ядерного взрыва, который и до сих пор является основной составляющей большой политики. Слишком много славы принес он ядерной физике, слишком много средств было в неё вложено, и слишком влиятельная корпорация ученых образовалась в этой области. Многие представления ядерной физики вошли также и в другие науки. Например, хотя эффекты нанотехнологий основаны на принципиально ином понимании изменения свойств материи в зависимости от его количества и размера, ученые, занимающиеся ими, всё равно используют сложившуюся в ядерной физике терминологию, и рассуждают о ядрах, и проч. Поэтому говорить о кризисе ядерной физики сегодня – это значит покончить свою научную жизнь самоубийством. То же самое происходит, например, в биологии. Многие авторитетные биологи тоже говорят, что дарвинская теория происхождения жизни и человека не выдерживает никакой критики, и даже просто антинаучна. Однако вся современная биология построена на ней, и убрать эту теорию никак невозможно, потому что другого ничего нет, да и не допустит этого никто. Аналогичная критика существует и в астрономии, но и здесь научное сообщество строго смотрит за тем, чтобы основы существующих представлений о вселенной оставались незыблемы, подобно Марксистко-Ленининской философии в Советском Союзе.
Но все эти проблемы вполне можно было бы оставить ученым, - если бы они не распространялись в область веры. Проблема здесь даже не в сопоставлении научных теорий с библейским повествованием (о чем спрашиваете вы), а в том, что сами по себе теории становятся верой, и начинают конкурировать в головах людей с верой в Бога. Нормальная наука с верой конкурировать не может, потому что она всего лишь изучает материальный мир, - однако наука, которая сама становится верой, веру в Бога, как правило, начинает отрицать, или перетолковывать её по-своему. Поэтому реальное понимание Евангелия оказывается малодоступным даже для тех ученых, которые не отрицают веру в Бога. Дело в том, что они и в духовной области продолжают, как правило, мыслить научными категориями. Вера же в Христа рождается из нравственного поиска человеческой души, и не может являться плодом научных рассуждений. Ни динозавры, ни частицы Хигса, ни теории большого взрыва, не могут ни на иоту приблизить человека к Христу. И в этом заключается слава христианской веры, - ибо она рождается не из гордого человеческого ума, но Господь сам открывает её смиренной и искренней душе. В Евангелии Христос даже прямо благодарит и славит небесного Отца именно за такую веру: В тот час возрадовался духом Иисус и сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение (Лук.10:21). Поэтому нас не должны смущать динозавры и сотни миллионов лет. Даже если человек, подобно мне, совсем ничего не понимает ни в библейской хронологии, ни в науке, ему ничто не мешает верить в Евангелие и спасать свою душу. Ибо вера, как уже говорилось, основывается не на изощренных научных или философских построениях, - а на нравственном выборе человека.
|
