3167:


    К вопросу номер 3147. А как же поступать рядовому солдату, который в своей совести дал оценку событиям, понял, что он НЕ защищает, а нападает, -- может ли он тогда отказаться от участия в военных действиях?? И это будет считаться изменой родине?

 
:


В своём вопросе вы пытаетесь решать проблемы за других людей. Но на самом деле верующий человек только сам может решать, как ему поступать на войне, а совесть его судит только Бог. Мы не можем со стороны судить совесть человека, или решать что-то за неё. А будет ли это считаться изменой родине по гражданским законам - решает суд.

Однако чаще всего человек находится под влиянием той или иной пропаганды, о чем и вы упомянули в своём первом вопросе, и больше стремится оправдаться, чем действительно слушать свою совесть. Если он сам ничего сверх этого не ищет, то какой смысл пытаться искать это за него? Какой смысл решать проблемы совести и веры, которые у самого человека не возникают? Если же человек действительно имеет проблемы в своей совести перед Богом, то решать их надо не в общественной дискуссии, а в Церкви.

Верующему человеку Господь обязательно открывает путь, на котором он может эти проблемы решить. В каждом конкретном случае это может выразиться по-разному. В современном мире иногда он может и вообще уклониться от службы в армии. Но это скорее исключение. Особенно у нас, в России, совесть и вера как правило призывают человека служить, и честно выполняя свой долг. Относится это и к любому солдату. Скажем, упомянутый вами в первом вопросе солдат из миротворческих сил в Косово мог бы честно служить в армии своей страны, и не иметь ничего лукавого в своей совести перед Богом. Это всегда вызывает уважение даже у таких же солдат, которые воюют с противоположной стороны.

Однако совесть и вера, действительно, иногда могут ставить человека перед непростым выбором. Скажем, верующий солдат из грузинской армии мог бы задуматься, прежде чем убивать мирных жителей в Цхинвале. В некоторых случаях это может означать, что вместо того, чтобы убивать других, ему придется страдать самому, или даже пожертвовать своей жизнью. Для христианина, однако, в самой мысли о возможности страдания и даже смерти за веру на самом деле нет ничего нового или странного, ибо на крови мучеников и исповедников стоит Церковь. Но понятно это только верующему в Христа человеку, и решение он может принять только за себя. Переживать же по поводу трудности такого выбора, например, у натовских солдат, очевидно, не стоит. В большинстве своём они таких проблем, очевидно, не имеют. По крайней мере, я об них не слышал.

Также для верующего человека открыт путь покаяния, если он сделал что-то по малодушию, заблуждению, или другим страстям. Возможность покаяться в своих грехах абсолютно необходима для солдата, участвующего в военных действиях, ибо иначе ему невозможно справиться в своей душе с тем злом и страданием, которые обрушиваются на него на войне. Вера не только может дать человеку настоящий смысл в его ратном служении, но помогает и уврачевать те раны, которые его душа неминуемо получает на войне.

Поэтому на самом деле больше оснований существует беспокоиться не о христианах, а о неверующих людях, попадающих на войну, и ничего не имеющих в душе, кроме промытых военной пропагандой мозгов. Пропаганда эта под пулями перестаёт утешать, а настоящий выход из ситуации найти им трудно, если вообще возможно.

ВОЙНА, СОВЕСТЬ