Вы написали очень искреннюю и точную фразу: «Я понимаю, что поступаю плохо, но ничего не могу с собой поделать». Это момент истины для всякого человека. Именно здесь нам может открыться путь покаяния и веры. Если я понимаю, что творю зло, то раскаиваюсь в нём, даже если не чувствую в себе сил побороть грех. По-другому и быть не может, ибо своими силами грех побороть невозможно. Однако невозможное человекам возможно Богу (Лук.18:27). Гордым Бог действительно противится, но смиренным дает благодать (1Пет.5:5). Если человек действительно имеет веру, и раскаивается в своём грехе, то обретает силу, чтобы отойти от него. Если же он изначально живет в вере и традиции Церкви, то и не заходит в своих страстях так далеко, чтобы они уже неотвратимо влекли его в ад.
Однако рассуждаете вы не столько о покаянии, сколько о том, как легализовать свой грех. Эта попытка, наоборот, только увеличивает его власть над вами. Дьявол помрачает ум человека, и он перестаёт замечать даже то, что на каждом шаге противоречит сам себе. Скажем, вы написали, что понимаете зло, в которое впадаете, пытаясь выйти замуж за чужого мужа. Но при этом и предыдущий вопрос, и этот, сводятся лишь к одной проблеме: как узаконить то, что вы хотите – т.е. зло сделать уже не злом, а чем-то правильным и добрым. Мысль о епитимье «на семь долгих лет» вообще имеет странную логику. Согласно ей выходит, что можно выйти замуж за чужого мужа, потом получить епитимью - семь лет без причастия (т.е., по аналогии с мирским правосудием, отсидеть срок), - а дальше уже зажить в смертном грехе на законных основаниях. Однако заповедь запрещает жить в смертном грехе вообще. И без причастия человеку придется оставаться до тех пор, пока он не отойдет от греха. В данном случае это может означать только одно – выйти из незаконного сожительства. Лишь в этом случае он может исповедаться и получить разрешение, а иногда и епитимью.
Однако верующий человек и не попадет в такую ситуацию. Даже если он и пал, то будет понимать это именно как падение, и думать лишь о покаянии. Ведь нормальный человек понимает, что грех нельзя узаконить и сделать добром. И уж, по крайней мере, он не будет указывать своей любовнице на церковь, как это делает ваш знакомый. В подобной ситуации это может пониматься лишь как чудовищное кощунство, которое намного хуже простого неверия. Однако его «религиозность» в данном случае, по-видимому, прикрывает самое неприятное для вас сомнение: а хочет ли он на самом деле на вас жениться? Пусть бы он не имел ни веры, ни совести, - но хотя бы действительно хотел жениться на вас! Но в этом случае он не рассказывал бы вам о вере, которая мешает это сделать, а сам решил бы все проблемы со своей семьёй, и только после этого пришел бы к вам, и сделал предложение. Здесь, однако, приходится добавить, что и это не принесло бы вам счастья. Ведь если человек может предать и бросить, то почему вы думаете, что вас ждет другая участь, когда романтика закончится, и наступит такая же прозаичная жизнь, как и с первой женой?
Однако ваш знакомый не спешит ничего предпринимать. Вступив с вами в связь, он начинает вместе с вами выяснять возможность бросить свою первую семью, ходить на исповедь, получать наказания, и рассуждать о вере. Однако на что он здесь рассчитывает? Переложить собственное предательство на вашу совесть? Сколь ни чудовищно об этом говорить, но сам муж еще мог бы бросить жену, чтобы жениться на вас. Однако с какой совестью может рассуждать об этом женщина, которая хочет занять её место? Как вы сможете посмотреть в глаза его жене, родственникам, а особенно детям? По-видимому, не случайно вы о них не упоминаете совсем. Также и вера, о которой говорит ваш знакомый, в конце концов, обязательно должна будет привести вас к пониманию невозможности жить в смертном грехе. Зачем же он тогда затевает все эти спектакли? Ведь если бы он действительно хотел на вас жениться, как уже говорилось, то знал бы, что нужно для этого сделать. Поэтому приходится делать самые грустные и печальные предположения. Если он просто, как иногда говорят, морочит вам голову, то это еще ничего. Если же он действительно не понимает, что творит, то дело обстоит еще хуже. Тогда происходящее придётся называть уже не спектаклем, а бредом. Особенно это касается обсуждений проблемы веры. Ведь с ваших слов получается, что он с радостью бросил бы семью и жил бы в смертном грехе, если бы не семь долгих лет без причастия. Вот если бы Церковь благословила бросить семью, жить в смертном грехе, и причащаться! – тогда бы всё сразу разрешилось, все бы были счастливы.
Но это очевидно невозможно, и поэтому он продолжает обсуждать с вами проблему: как вам расставаться. И тут уже вы оба как бы перестаёте понимать, что если бы действительно кто-то из вас хотел расстаться, то рассуждать было бы не о чем – просто надо было бы расстаться, и всё. Если же вы вместе продолжаете обсуждать проблемы ваших чувств, значит, вы всего лишь продолжаете играть в любовные игры. Обсуждения эти лишь прибавляют вашей связи пикантности и мелодрамы. Единственным результатом в этом случае может быть только тот, который описываете и вы: мы поняли, что не можем друг без друга. Удивительное дело – рассуждения о вере ваш знакомый сделал маслом, подливаемым в огонь греха. Я даже рискну утверждать, что если бы вы просто впали в банальный блуд, то он бы мог уже закончиться сам собой, ибо страсти лишь играют человеком, и, как правило, покидают его, когда грех уже совершен, и проза жизни вступает в свои права. Но «вера» создаёт для вашей связи как бы возвышенный и «духовный» фон, - и тем помогает вам оставаться в грехе! Такая «религиозность» может принести вам много горя, и умножить муки, ибо культивирует страсть, и не даёт увидеть вещи такими, как они есть на самом деле. Вашему же знакомому участие «веры» в вашем романе кроме всего прочего оставляет возможность избежать реальных последствий своего греха (т. е. разрушения своей семьи), и остаться благородным человеком. Ибо по соображениям веры и совести жениться на вас он не может, и даже заранее обсудил всё это с вами. Можно предсказать, что расставание ваше будет очень романтичным, и связь будет впоследствии возобновляться не раз – что уже и бывало, как вы пишете. Но для вас это будет означать только муку и погибель.
Если выйти из греха вы не в состоянии, то лучше уж просто вернуться к вашей первой мысли: «Я понимаю, что поступаю плохо, но ничего не могу с собой поделать». Мысль эта может в конце концов привести к действительному покаянию, и открыть путь к вере. Можно сказать даже, что со временем это произойдет обязательно. Только покаяние тогда может оказаться очень горьким. Однако это всё-таки лучше, чем попытки узаконить грех, и тот спектакль с верой, который вы разыгрываете теперь.
|
